Татьяна не проверила, что такое договор ГПХ, когда устраивалась администратором в школу английского языка. Есть договор – и хорошо! Через полгода она обнаружила, что ей не положен оплачиваемый отпуск.
Почитав образовательные материалы нашей кампании «ГПХ — не норма», Татьяна поняла, что переквалифицировать отношения не так сложно, и у неё есть реальный шанс.
Но очень страшно вступать в конфликт с руководителем, когда в коллективе все «хорошие друзья» и никто ничем не может быть недоволен.
Однако с помощью юристов проекта «На равных» Татьяна решилась рискнуть — и всё получилось! Публикуем ее историю.
Я училась на журналистике, но волей судьбы, так сказать, оказалась в эмиграции.
Сейчас я работаю удалённо в школе иностранных языков — общаюсь со студентами, спрашиваю их про их опыт, про их пожелания, а также тестирую их уровень языка. Я занимаюсь координацией, менеджментом и администрацией, связанной со студентами. У меня достаточно закрепленные обязанности. Я всегда знаю, когда начинается рабочий день, что я делаю.
Когда я устраивалась на работу, меня спросили: вот у нас ГПХ-договор, это же нормально? Проблема в том, что обычно, когда ты в достаточно уязвимом положении и просто ищешь работу, то ты не особо думаешь о том, какой там будет договор. Деньги платить будут? Будут. Сколько, знаешь? Знаешь. Я тогда даже не подумала о том, чтобы посмотреть, что такое ГПХ. Всё же официально, всё хорошо. Школа зарегистрирована в России, у нее есть образовательная лицензия.
Я увидела в каком-то дружеском проекте репост про кампанию по борьбе с договорами гражданско-правового характера. И решила посмотреть свой договор, потому что я никогда не сталкивалась с ГПХ до этого.
Раньше я тоже работала в школе, но это было в Москве, у меня был трудовой договор.
Я согласилась на договор ГПХ, абсолютно не думая о том, что это такое, ничего не проверяя. Конечно, школа со своей стороны никак не проговорила, какие ограничения есть у этого договора, чем он отличается от трудового. Полгода я отработала, подступали каникулы. И я обнаружила, что по договору ГПХ не предусматривается оплачиваемый отпуск.
Школа транслирует ценности, которые достаточно мне близки: права женщин, феминизм. Но если ты не заботишься о своих работницах с точки зрения гарантии их трудовых прав, то получается, что ценности — перформативные, без реальной базы.
А еще в школе прямо запрещено говорить о том, какой у тебя договор. Я спросила у коллеги, с которой хорошо общаюсь, и услышала, что её руководитель строго-настрого запретил говорить об этом. Для меня это был очень большой показатель: если в компании всё в целом прозрачно и открыто, то это очень странно.
Конечно, у нас нет никакого профсоюза, даже неформальной беседы без руководителя, где действительно люди доверяли бы друг другу – что никто никого не заложит, не пойдет ради выгоды поговорить со своим руководителем. Руководитель часто обращается на «ты», вроде как мы такие друзья, и у нас вообще все хорошо, и никто ничем может быть недоволен. Напускное доброжелательное отношение друг к другу, любой конфликт и недовольство воспринимаются очень остро.
Если ты недоволен, то надо это тихонько выяснить со своим руководителем. Никогда не обсуждать ни с кем другим. Когда есть комьюнити даже на работе, как это у меня было на прошлых работах, то легче.
Насколько я поняла, у нас большинство работает по ГПХ, особенно новые работники, хотя есть и те, кого перевели на трудовой договор.
Видимо, ждут, пока работник сам не скажет: почему у меня договор ГПХ, если по всем признакам у нас трудовые отношения?
У меня есть руководство, у каждого менеджера есть руководитель, его тимлидер, есть график работы, нужно согласовывать выходные, тебя контролируют, надо делать отчеты и так далее.
Я инициировала разговор со своей руководительницей, подготовилась, сказала о том, что у нас по всем признакам трудовые отношения, что подмена договором ГПХ — это нарушение, и, видимо, они как-то оценили риски и подумали, что надо пойти мне навстречу.
Первый мой разговор был очень простым и легким. Мне сказали: да-да, мы все сделаем. Но сперва сказали, что это будет в ноябре, а через неделю перенесли до Нового года. И я поняла, что, скорее всего, такой путь, где я просто мирно жду, не сработает.
Тогда я посоветовалась с юристами «На равных», показала договор и уточнила, что можно будет подать иск в суд, и как это все сделать. Для меня было удивительно, насколько это на самом-то деле проще, чем кажется.
У тебя есть очень понятный план действий, если ты просто собрал все доказательства. По всем рекомендациям я поняла, что, скорее всего, суд будет на моей стороне.
Так что я пошла с козырей и сказала, что, если у меня не будет трудового договора, то я подам жалобу в инспекцию труда, поставила дедлайн. Мне кажется, это самое страшное. Мы все живем в системе, где единственный способ оказывать давление на руководителя, по большому счёту, это через суд. Я сказала, что у меня есть поддержка юриста, я в этом деле не одна.
Мне написала создательница школы и пообещала, что договор у меня будет в течение недели. И тут опять началась интересная история: меня решили уволить по ГПХ, и затем взять на трудовой. Мне сделали новый трудовой договор с новой датой, где у меня испытательный срок три месяца.
И я посмотрела на это всё, прочитала. Было страшно, что сейчас, если пойду дальше, меня 100% постараются уволить. Но я решилась пойти до конца.
И я сказала, что такой вариант, к сожалению, не подходит. Задала вопросы: каким образом тогда будет считаться мой стаж, ведь я отработала полгода, и какое значение имеет в таком случае испытательный срок. Я попросила переквалифицировать договор.
Они сказали, что такой практики у них не было раньше, но они сделают. И спустя четыре недели я получила свой договор, в котором было просто дополнение о том, что по инициативе работника они переквалифицировали договор ГПХ в трудовой.
Всё получилось. А ведь мне было очень страшно. У меня никогда не было опыта конфликта с человеком выше по иерархии.
В школе, допустим, я никогда не шла на конфликт с учителями, в университете с профессорами. И, конечно, тоже на моих всех предыдущих работах мне всегда было легче уйти, чем пойти на конфликт руководителем.
Когда есть дисбаланс власти и непонятно, насколько удастся что-то сделать – это риск. Иногда я завишу от работы намного больше, чем, на мой взгляд, работа зависит от меня. Как будто им легче будет найти другого человека, чем пойти на мои условия. Поэтому мне было, конечно, очень страшно. И я сидела и взвешивала, насколько я хочу требовать того, что вообще-то полагается мне по закону.
Для меня оказалось важно получить этот опыт и понять, что в этой системе, оказывается, можно добиваться своих прав, и позиционировать это не как просьбу о привилегии, а как очень базовое на самом-то деле право.
Это был опыт медиации конфликта: позиционировать себя как специалиста, правильно подать, договориться, то есть не начинать сразу с угроз, мол, я на вас всех подам суд. Очень-очень важно на этом пути, несмотря на злость, попробовать выстроить диалог с руководством, конечно же, если они хотят на него пойти. После произошедшего на меня не давят в коллективе, все стараются сохранять нейтралитет.
Руководительница пообещала перевести весь менеджерский отдел на трудовые договоры, хотя я и не уверена, сделает или нет. Думаю, отчасти она опасается, что я все-таки начну вести агитацию на рабочем месте, и больше моих коллег узнает, что в каком-то смысле они нелегально оформлены.
Мне бы хотелось организовать и других работниц. Мои коллеги о произошедшем не знают. В общении с той единственной коллегой, с которой я обсуждала документы, появилась некая напряженность. Как будто есть представление о том, что раз я борюсь за свои права, то я нехороший человек или нехороший друг. Мол, да, глупый капитализм, но каждый сам должен вертеться как может. Но я за то, чтобы солидаризироваться: если у меня нет прав, у тебя их тоже нет. Большая иллюзия – цепляться, условно, за привилегии, когда у твоих коллег их нет, да и не привилегии это, а банальные базовые права.
Я понимаю, что в этом моменте жизни потерять работу для меня не так серьезно, как, может быть, для моих коллег. Иногда человек очень сильно зависит от работы и боится рисковать. Даже внутри компании у работников разные жизненные ситуации, разные условия. Поэтому мне было очень важно как раз-таки пойти до конца, освоить эти границы. Если я смогу это сделать – скорее всего, и мои коллеги тоже смогут.
Хочу выразить благодарность тому, что проект «На равных» просто существует. Когда мне было очень сложно и у меня было множество сомнений, юристы действительно были на связи, и отвечали, и писали. И это очень поддержало.
У меня мама работает корпоративной юристкой. Так вот она, наоборот, хотела меня отговорить: ты сейчас так много просишь, но ты же понимаешь, что это риск, и так далее. Поэтому для меня была очень важна принципиальность юриста: закон на твоей стороне, абсолютно всё в твою пользу. Просто иди и делай, если есть такая возможность, пробуй. Было очень важно это услышать.